Зимой в церкви холодно, и церковный Ангел мерзнет. Старые Ангелы – кто помнит святых и апостолов – те терпеливые: они закутываются крыльями и сидят в них, как в пальто, спят. А этот Ангел – который в церкви св. Зосимы – маленький еще совсем... у него зуб на зуб не попадает, и крылья не греют – сами посудите: сколько там того пуха в детских крыльях? – как в сиротской подушке. Вот он и прилетает ночевать ко мне на чердак.
Есть такой момент, когда звезды уже погасли, а фонари еще не зажглись – секунда всего... или две, но Ангелу достаточно. Он пулей – точно кот от собаки – вылетает из церкви, и пока не дали свет, успевает протиснуться в узенькое слуховое окошко чердака; там он сидит несколько минут не шевелясь – прислушивается, никто ли его не заметил? Потом слышно, как он шепотом разговаривает с позабытыми игрушками, возится и, наконец, засыпает.
Никифор – который ночью в церкви сторож, а утром на всю нашу улицу дворник – бородатый, как гном. Осенью в его бороде листьев больше, чем на земле, а зимой в нее заглядывает вьюга – ей там щекотно и весело. Никифор так сказал:
- Ангел-то? Видал, как же не видать! Одно время даже святой Зосима приходил его журить: "Что ж ты так, – говорил, – поставлен при храме, а сам греться улетаешь. А ну как случится что... кто будет виноват?". Ты ему, – улыбается Никифор, – печенья положи в кулечке, он тебе, гляди, сказку расскажет.
Не знаю... – может, кому и покажется это простым делом – печенье для Ангела выбрать. Я вот растерялась: с одной стороны – скоромное ему не предложишь... постник он, поди, коль Ангел; а с другой – ребенок ведь, сладенького ему хочется!
Но Никифор – это одно – он понимает и знает; а в кондитерской же не скажешь про Ангела, не посоветуешься... "А вдруг он миндаль не любит? А вдруг ему только шоколадное?" – думала-думала я и решила самой пирожок испечь. Половину мне, половину Ангелу.
Соломоново решение!
